Как важно быть серьезным
Альбер Камю, "Калигула". Театр на Малой Бронной. Постановка и сценография Андрея ЖитинкинаАндрей Житинкин имеет вкус к хорошей драматургии. Иную он практически никогда не выбирает. Три предыдущие премьеры нынешнего сезона - "Портрет Дориана Грея", "Лулу" и "Метеор" - были сделаны соответственно по Уайльду, Ведекинду и Дюрренматту, но все они отсвечивали какой-то глумливой ухмылочкой. Только великий Камю сумел настроить шутника Житинкина на более или менее высокий лад.
Перед тем как отправляться на "Калигулу", советую вам снять с книжной полки "Жизнь двенадцати цезарей". И драматург, и постановщик проштудировали Гая Светония Транквилла со всей тщательностью - будущему зрителю это тоже не повредит.
Итак, отец Калигулы, Германик, человек редких достоинств - телесных, умственных и душевных, был отравлен собственным дядей, императором Тиберием, на 35-м году жизни. К. этому незрелому по нынешним временам возрасту Германик успел вместе со своей женой Агриппиной произвести на свет девятерых детей. Трое умерли в младенчестве. Осталось поровну - девочек и мальчиков.
Одного из сыновей Германика - Гая по прозвищу Сапожок (он рос в военном лагере и любил носить форму со взрослого плеча и взрослой ноги), Тиберий увез на Капри. Калигула знал, что обязан императору не только потерей отца, но также ссылкой матери и сестер, однако за несколько лет не проронил ни единого слова недовольства. Позже про терпеливого сироту говорили: "Не было на свете лучшего раба и худшего государя". Современный невропатолог поставил бы на Калигуле крест - такие перегрузки детской психике не под силу. Будучи совсем еще тином. Гай полюбил наблюдать за казнями и пытками; ночью, напялив женскую одежду, шлялся по кабакам (собственную бисексуальность он постиг достаточно рано), а потом просто отравил царственного родича и, не имея терпения дождаться его кончины, додушил подушкой...
Правление Калигулы начиналось "за здравие" - справедливо и щедро, но очень скоро скатилось в "за упокой". Родного брата казнил, бабушку хамским поведением свел в могилу, тестя заставил свести счеты с жизнью. Насиловал и женщин, и мужчин, свободно пользовался чужими женами, "о браках его было трудно сказать, что в них было непристойнее: заключение, расторжение или пребывание в браке", жил со всеми своими сестрами, предпочитая, впрочем, одну из них - Друзиллу. Когда Друзилла умерла, Калигула исчез из Рима, скитался невесть где, а по возвращении опять отправил двух оставшихся сестричек в изгнание. Они будут реабилитированы лишь после его смерти, и именно их усилиями прах Гая Цезаря предадут земле по-настоящему. До того момента труп валялся, кое-как забросанный дерном, а кладбищенские сторожа уже начали заикаться - призрак Калигулы являлся к ним чуть ли не каждую ночь...
По воле Сапожка живых людей распиливали пополам, сжигали, топили в море, рвали на куски, хлестали металлическими цепями - несколько дней, пока не умрет... О таких мелочах, как отрезанные языки, не стоит и говорить. Гай кормил диких зверей арестантами, причем исходя не из тяжести вины, а из собственной прихоти: например, шли на убой вереницей "от лысого до лысого". Отцы должны были присутствовать на казни сыновей и радостно улыбаться... Женщины, подставляя шею под поцелуи Калигулы, в следующий момент могли ощутить на коже прохладное острие... Спесивый врунишка воевал с лесом и морем, фальсифицируя несуществующие победы и требуя почестей, достойных полководца-триумфатора. Томимый завистью, Калигула кудрявых брил, красавцев казнил, знатных низвергал в пыль, мудрецов обхаивал...
Сибаритством и неуемной тягой к роскоши Гай превзошел едва ли не всех своих предшественников. Наследство Тиберия - два миллиарда семьсот миллионов серебряных сестерциев - он промотал за год. Любимый конь Калигулы - Быстроногий, тот самый, которого чуть было не избрали сенатором, жил в мраморном дворце.
Дальше финансовый вопрос решался просто: налоги буквально на все, чуть ли не на воздух, принудительные аукционы никому не нужного барахла, публичные и игорные дома, куда прохожих затаскивали силой. Богатые граждане обязывались завещать все свое имущество государственной казне, и печальная их участь была уже делом техники - как у пенсионеров, при жизни продающих собственные квартиры...
После Калигулы остались две тетрадки под названиями "Меч" и "Кинжал" со списками будущих жертв, а также небывалая коллекция ядов. Потом увесистый ларь выбросили в море, и волны еще долго приносили к берегам отравленную рыбу.
Имея вдоволь хлеба, Гай был помешан на зрелищах: страсть к пляскам и переодеваниям осталась с ним до последнего дня, да и убили его, когда цезарь собирался смотреть очередное представление. Вслед за Калигулой от руки центуриона погибла его верная, старая, нержавеющая любовь Цезония. Их общую дочь, малолетнюю Юлию-Друзиллу, разбили о стену...
Ничего похожего не припоминаете? Правильно, "Борис Годунов". Финал трагедии.
Гай Цезарь Калигула прожил на свете 29 лет. Правил три года и восемь месяцев. Умер на самом деле не так уж и давно - шел сорок первый год нашей эры...
Все это следует освежить в памяти, чтобы спектакль на "Бронной" сложился для вас в стройное, логическое зрелище. Здесь все вполне грамотно и все не случайно. Полыхание синих молний и пушечные разрывы грома, от которых зал вот-вот расколется на части, -это не пустой трюк: надменный Гай панически боялся грозы. Металлические цепи - тоже, как вы понимаете, не вольная фантазия бутафора. Два голых зада - мужской и женский (полное равноправие) -даже в комментариях Светония не нуждаются: голливудский "Калигула", доступный счастливым обладателям сундукообразных видиков, заменял в СССР всю порнографию мира. О двойной сексуальной ориентации древнеримского правителя знали даже школьники...
На "Бронной" вы услышите, как ищут Гая, пропавшего после смерти Друзиллы. Увидите Цезонию - весьма зрелую женщину с чертами Беллы Ахмадулиной и неадекватно глубоким декольте. Патриции, зараженные нигилизмом своего цезаря, будут составлять заговор и тут же предавать друг друга, и зал жестоко посмеется над их трусостью. Калигула переоденется "Венерой", блудливой пьянчужкой на раскоряченных ногах, и заставит своих знатных рабов восхищаться дикими танцевальными па.
Правда, вопреки Светонию, Калигула окажется не грузным уродцем с тонкими конечностями, волосатым телом и лицом отталкивающим и свирепым, а красивым, изящным, длинноногим и длинноруким мальчиком. Великолепная кожа, нервные, выразительные черты, волосы гладко зализаны и собраны в аккуратный хвостик на затылке - главная роль досталась штатному красавцу "Малой Бронной" Даниилу Страхову. Облик, скорее, соответствует прижизненному (и, наверное, комплиментарному) бюсту Калигулы, который находится сейчас в галерее Уффици. Такой герой лучше укладывается в концепцию Камю - Житинкина (по принципу "Бизе - Щедрин").
Мальчишка, объявивший себя божеством, днем отчитывает Юпитера, а ночью зовет Луну спуститься с неба и разделить с ним ложе любви. Он дошел до крайних степеней цинизма, потому что ищет невозможное. Ребенок, поседевший сердцем, хочет удостовериться, что в мире существуют вещи, для него не достижимые, не дозволенные даже цезарю. Лунный мальчик выворачивает реальность на абсурдную изнанку и утверждает, что эту материю можно носить на обе стороны. Вы хотели свободы - начнем с меня. Не все ли равно, кто из нас будет абсолютно свободен, если свобода самоценна?
Калигула ставит опыты над человеческим материалом. Он знает, что добродетелей у людей нет, поэтому испытывает их пороки -на прочность, на бесконечность. Сам выносит приговор: "Люди виновны, потому что они подданные Калигулы". Примерно эта же мысль была чрезвычайно популярна в политически активные годы перестройки: народ достоин того правителя, которого имеет. Вернее, который имеет его...
Философская драма Камю сильно опростилась под руками Житинкина. Страхову, конечно, не хватает интеллектуального серьеза: он хороший, живой, страдающий, с искренней болью морщит красивую мордочку, на него приятно смотреть, но чем умнее текст, тем более заученна и бесцветна страховская скороговорка. Ягодицы в натуре и ордена в виде фаллосов - это не хорошо и не плохо, это дела кассовые, к нобелевскому лауреату отношения не имеющие. Олегу Вавилову не по летам и не по сложению разгуливать с обнаженным торсом. Костюмы Андрея Шарова, на мой вкус, по-прежнему кошмарны: вечные темные очки, вечные генеральские лампасы, вечный вульгарнейший триколор - красное, белое, черное. Хотя цезарь в кедах - классная придумка. Видимо, и у Шарова бывают просветления.
"Калигула" - отнюдь не шедевр, однако значимость исходного материала заставляет говорить об этом спектакле серьезно. Смысл пьесы даже в сильно адаптированном, популистском варианте не теряется, но лишь мельчится, и оттого делается еще понятней публике. Несчастные дети, вырастая, приносят в мир много горя и зла. Особенно если им суждено повелевать чужими судьбами. Любите своего ребенка - он может стать цезарем.
Елена Ямпольская, "Новые известия", 30 мая 2002 года