Отговаривать меня бесполезно

В Театр на Малой Бронной многие ходят в первую очередь для того, чтобы увидеть блестящую игру новой звезды – Даниила Страхова. Об интересе к нему публики можно судить по полному аншлагу на спектаклях, в которых занят артист.
На счету Страхова сегодня немало ролей. В его репертуаре спектакли: «Платонов», «Петербург», «Вышка Чикатило», «Венецианский купец», «Портрет Дориана Грея», «Калигула». Он снялся в фильмах: «Маросейка, 12», «Сыщики», «Пятый угол», «Бригада», «Северное сияние».
Удивительно, но вполне могло случиться так, что Даниил стал бы юристом: в театральный институт поступать он не собирался.

– Я вообще никогда не мечтал об этой профессии. Любимым моим предметом была математика, а поступать собирался на юридический факультет. Безумная мысль стать актером родилась у меня, как говорится, от балды, когда я уже учился в выпускном классе школы. Причем это оказалось полной неожиданностью не только для меня самого, но и для всех моих родных. Их удивлению не было предела.

– И родители не ставили никаких рогаток, узнав, что сын хочет стать актером?

– Наоборот. Во-первых, я такой человек, что меня отговаривать бесполезно. Во-вторых, мама всячески поддерживала мое решение и благословила меня. Кстати, по профессии она психотерапевт. Отец – филолог-лингвист. Есть еще младшая сестра, Лиза, которая сейчас живет в Америке. Как ни странно, в первый же год я поступил в Школу-студию МХАТ, на курс Авангарда Николаевича Леонтьева. Правда, через год перешел в Щукинское театральное училище.

 – Но школьный театральный кружок в вашей жизни все-таки был!

– В московской школе № 734, где я учился, есть замечательный театр  «Фантазия», которым руководит Вадим Злотников. То, что он творит вместе с детьми, сродни какому-то чуду. Кстати, когда я начал учиться в Щукинском театральном училище, то мы с Вадимом стали однокурсниками. Так что волею судьбы на одной студенческой скамье оказались учитель и ученик. Правда, он учился на режиссера.

– В вашей школьной театральной жизни был молодой и пьяный Кюхельбекер в спектакле о Пушкине.

– Да, агентура у вас работает хорошо. Действительно, был у меня такой смешной эпизод, мне тогда исполнилось лет четырнадцать. Эта роль стала моим первым театральным опытом. Накануне премьеры я впервые в жизни здорово напился на какой-то вечеринке. И вот перед началом спектакля вся школа с любопытством ждала, как я выкручусь из этой ситуации. Я же проснулся буквально накануне своего выхода на сцену где-то в лаборантской и понял, что лыка не вяжу. И сделал тогда то, что должен был сделать: чуть-чуть привел себя в порядок и... стал играть. Правда, потом усвоил раз и навсегда: даже пьяного героя должен играть только трезвый артист. Поэтому больше подобных экспериментов не ставлю.

– Вы готовились к поступлению в театральный институт самостоятельно?

– Когда родители узнали о моем решении, кинулись искать кого-то, кто мог бы мне помочь. Случайно они вышли на народного артиста Театра на Малой Бронной Олега Михайловича Вавилова, который весьма благосклонно согласился дать мне несколько уроков актерского мастерства. Поэтому в Театр на Малой Бронной я захаживал еще будучи школьником. Спустя восемь лет судьба вновь свела меня с Олегом Михайловичем. Мы теперь вместе играем в спектаклях «Портрет Дориана Грея» и «Калигула».

– Учеба в театральном институте давалась легко?

– Нет, как раз с большим трудом. У меня просто ничего не получалось. Возможно, это происходило в силу моего возраста, отсутствия опыта, а может, меня учили не так, как нужно, не могли найти ко мне должный подход. Своей первой настоящей удачей считаю роль Николая Aблеухова в спектакле «Петербург». Эту инсценировку по роману Андрея Белого режиссер Сергей Голомазов поставил на сцене Театра имени Гоголя. Работа шла очень тяжело, и я благодарен Сергею Анатольевичу за то, что именно он помог мне тогда понять суть профессии актера. А через год мне присудили премию «Московские дебюты» – за лучшую мужскую роль года. Так была отмечена моя работа в «Петербурге». Мне это было особенно приятно, так как при выпуске спектакля кто-то из членов худсовета театра сказал, что сам спектакль замечательный, только вот нужно заменить одного актера, Даниила Страхова. Но Сергей Анатольевич в полном смысле слова меня отстоял. Он и в мыслях не допускал подобной несправедливости. Спектакль получился потрясающий.

– Как же вас занесло в Театр имени Гоголя?

– Абсолютно не лукавлю, говоря, что после окончания Щукинского училища я всерьез подумывал о том, чтобы оставить профессию актера, заняться чем-нибудь другим. Ну не получалось у меня ничего толком, да и веры в себя, признаться, было немного. Просто, учась на четвертом курсе, вместе с ребятами показывался в московские театры. Мы играли какие-то отрывки, я подыгрывал однокурсникам. В итоге меня заметил главный режиссер Театра имени Гоголя Сергей Иванович Яшин. Именно он пригласил меня на роль Николая Aблеухова.

– Кого бы вы назвали своим учителем?

– У меня было много учителей, но своим самым главным учителем я считаю себя самого. Потому что никто не относится ко мне более строго, чем я сам.

– На спектаклях нагрузка у вас будь здоров. Каким образом поддерживаете физическую форму?

– У меня так много работы, что, как мне кажется, физическая форма поддерживается сама собой. Репетиции – это же огромный тренинг. Другое дело – накануне спектакля «Портрет Дориана Грея» надо было срочно похудеть. За полтора месяца с помощью диеты и физических упражнений удалось сбросить семь килограммов.

– Перед премьерой «Дориана Грея» вы, помнится, хромали.

– На репетиции подвернул ногу, и произошел надрыв связок. Ничего страшного не произошло, никакой мистики, как писали некоторые газеты, не было. Все уже давно прошло.

– Длинные волосы – это ваш романтический имидж?

– Понимаете, я то ношу длинные волосы, то коротко стригусь. Раньше это зависело только от моего желания, теперь, безусловно, от ролей, которые играю в театре и кино.

– Попасть «в обойму» к самому Житинкину – это наверняка стать знаменитым театральным актером. Что за случай свел вас с Андреем Альбертовичем?

– Вы правильно назвали это случаем. После «Петербурга» Марк Анатольевич Вайль пригласил меня в Театр имени Моссовета на роль Себастьяна в спектакле «Двенадцатая ночь». Там произошло знакомство с Андреем Альбертовичем. Он вначале предложил мне небольшую роль принца Марокканского в «Венецианском купце», которого я играл года два. И уже потом последовало предложение сыграть маньяка Чикатило. Честно говоря, я был поражен его выбором: в такой роли представить себя никак не мог. Но в конце концов получился моноспектакль. Это часовой монолог маньяка перед смертной казнью, с которым он непосредственно обращается к зрителям. Житинкин на эту роль специально выбрал, скажем так, не урода, чтобы сильнее чувствовался контраст между внешностью и душевным уродством этого человека. Спектакль можно назвать неким театральным экспериментом фестивального толка. Он не может быть включен в репертуар театра в силу условностей, которыми насыщен данный проект.

– Вы имеете в виду ненормативную лексику своего героя?

– И это тоже. Играть Чикатило было очень тяжело. После спектакля оставался такой шлейф грязи, от которой приходилось потом очень долго отмываться. По-моему, подобных, мягко говоря, странных людей постоянно играть просто вредно для здоровья артиста. Этот спектакль мы возили во Францию, на театральный фестиваль. Туда же ездили с ним на так называемые малые гастроли.

– Вас знакомили с материалами следствия по делу Чикатило?

– Специально с материалами я не знакомился. Безусловно, читал какие-то газетные публикации, знал, что за его преступления был осужден и расстрелян человек невиновный. Но для меня было важно поймать характер, суть этого страшного человека.

– Вы требовательный актер? Часто спорите с режиссерами?

– Есть у меня такой грех: часто спорю с режиссерами. Особенно, когда чувствую свою правоту. Другое дело, насколько эти споры рациональны, какое несут в себе творческое начало. К примеру, с Житинкиным спорить можно, но это не всегда разумно.

– Чье впечатление вам важнее: критики или публики?

– Для меня важнее всего оценка моей жены, Маши. Она – актриса, поэтому оценивает с профессиональной точки зрения. И еще она всегда говорит мне только правду.

– Нет сходства между реальным Даниилом Страховым и его героями?

– Очень надеюсь, что нет. Мои герои живут своей жизнью, в своем собственном мире. А у меня своя жизнь.

– Фильмы со своим участием смотрите?

– Только для того, чтобы критически оценить свою работу, то есть стараюсь учиться на собственных ошибках. Мои роли в кино гораздо скромнее, чем в театре. Впервые снялся в «Маросейке, 12», где сыграл сотрудника налоговой полиции, который впоследствии из-за любви к женщине уходит работать в казино. В многосерийном художественном фильме «Бригада» у меня совсем небольшая роль. Но мне доставила огромное удовольствие работа с режиссером картины Алексеем Сидоровым. Он порадовал меня своим отношением к работе. В картине Андрея Разенкова «Северное сияние» у меня заметная роль. Я играю жениха героини, которого она бросает ради другого мужчины.

– Что для вас значат партнеры? Они помогают, мешают, о них хочется забыть?

– Все зависит от конкретного случая. Иногда партнеры мешают, иногда помогают, но вот забывать о них никогда не стоит. К примеру, «Портрет Дориана Грея» мы уже сыграли около пятидесяти раз. Цифра внушительная. Спектакль все время меняется, и, как мне кажется, в лучшую сторону. Это происходит во многом благодаря тому, что со мной на сцене играют такие замечательные актеры, как Олег Михайлович Вавилов, Иван Михайлович Шабалтас, Саша Макаров...

– Почему вас не видно в рекламе? По-моему, чуть ли не полтруппы Театра на Малой Бронной что-то рекламирует на телевидении?

– Раньше я снимался в рекламе, но сейчас стараюсь этого не делать. И вот почему. Очень сложно угадать, как тот или другой рекламный ролик будет  смотреться и восприниматься с экрана телевизора. К сожалению, интересную, оригинальную, крепкую в профессиональном плане рекламу у нас демонстрируют очень редко.

– У вас много театральных поклонниц.

– И мне это очень приятно. Они часто дарят мне подарки. С особым удовольствием я принимаю книги, среди которых немало по-настоящему интересных. Есть поклонницы, которые дарят картины. Такое отношение не может не радовать.

– Что должно быть в женщине, чтобы привлечь к себе ваше внимание?

– В первую очередь ум, а уже потом я смотрю на все остальное.

– В юности совершали какие-то сумасшедшие поступки?

– А кто их не совершает? Когда учился в школе, как-то был в гостях у девушки. Так получилось, чтобы спасти ее честь, я на связанных простынях спустился с третьего этажа. Потом, вспоминая об этом случае, очень смеялся над этим своим поступком.

– Как выходите из положения, когда, как автомобилист, нарушаете правила дорожного движения?

– Когда впервые сел за руль и нарушил правила, то честно признался в этом автоинспектору. Он меня простил и не оштрафовал. Наверное, почувствовал себя моим крестным отцом. Но говорить инспекторам, что я, мол, артист Театра на Малой Бронной и могу позвать на свой спектакль, не хочу. Они же с радостью возьмут контрамарку и придут в театр, но все равно оштрафуют. Поэтому я стараюсь просто не нарушать правила.

– Интересно, если бы вы не стали актером, то...

– Сложный вопрос. Я же больше ничего не умею делать. Понимаете, мне сейчас грех гневить Бога. Я очень плотно занят в театре, есть предложения от кинорежиссеров, то есть могу назвать себя в какой-то мере везучим человеком. Мне повезло с работой, повезло с друзьями. Так что ни о какой другой профессии я сейчас и не думаю.

– Вам ведь так везло далеко не всегда.

– К сожалению, это так. Было время, когда около двух лет оставался без  работы. Тогда я ушел из Театра имени Гоголя и практически оставался не у дел. Так что мне известно чувство, которое испытывает безработный актер, знаю, каково сидеть и ждать, когда зазвонит телефон. Кажется, Фаина Георгиевна Раневская сказала гениальную фразу: «Одиночество – это когда ждешь, что зазвонит телефон, а звонит будильник». Я стараюсь не забывать то время и ценю свою нынешнюю востребованность. Сейчас я, кроме Театра на Малой Бронной, по-прежнему занят в спектакле Театра имени Гоголя «Петербург» и играю в спектакле Сергея Голомазова «Безотцовщина», который идет в учебном театре ГИТИСа. Играя со студентами ГИТИСа, получаю ни с чем не сравнимое удовольствие, ловлю такой кайф! Ребята смотрят на мир распахнутыми глазами, они еще ни от чего не устали: ни от жестокой конкуренции, ни от борьбы за свое место под солнцем, ни от тягот театральной профессии.

– Где вы любите отдыхать?

– Честно? На диване. (Cмеется.) У меня нет дачи и нет каких-то особенно любимых мест. Каждый раз стараюсь поехать куда-нибудь в новое место. Это может быть и у нас в стране, и за рубежом. Если вас интересует мое хобби, то сразу скажу, что у меня его нет.

– В чем секрет вашей работоспособности?

– В том, что, несмотря ни на что, очень люблю свою профессию.

ЛЕОНИД ГУРЕВИЧ
Журнал "Лица" сентябрь 2002