Страховы обязательства

Даниил Страхов - человек обязательный. Согласился работать с английским оператором - принялся учить язык. Набрал ролей в кино - снимается целый год без выходных. Договорился об интервью - пришел на встречу вовремя.

Женская половина населения страны заметила и полюбила Даниила в сериале «Бедная Настя». Потом были более глубокие образы в «Детях Арбата» и «Звездочете»... Нам актер рассказал, что дала ему роль в мыльной опере, кто должен платить в кафе и почему он отказывается фотографироваться на телефон.

 Если вам одновременно предлагают несколько ролей, как вы выбираете?

- Конечно, я бы хотел хапнуть сразу все. Но сыграть все и везде и после этого сдохнуть? Это не мой вариант. Должна быть грань разумного. Но плох тот артист, который не хочет сыграть все, - это как плох тот солдат, который не хочет стать генералом. Если предлагают роли интересные, артисты, как правило, не отказываются. По многим причинам: что-то отвалится, заморозится, перенесется на год вперед... Я вот взялся за работу в картине «Последний вагон». Очень интересный сценарий, блокбастер просто, должен был английский оператор снимать. Я уже принялся учить английский... А потом раз - и перенеслось все на полгода.

- Деньги могут сделать человека счастливее?

- Я знаю, что счастье и богатство друг от друга не зависят. Себя не считаю ни богатым, ни бедным. Я получаю адекватные своей работе деньги. Не вижу смысла этого стыдиться. Прекрасно понимаю, что всех денег не заработаешь. Поэтому, когда меня спрашивают, из-за денег ли я снимался в «Бедной Насте», я отвечаю, что это чушь собачья! Там я получал такие копейки, что даже говорить стыдно. Тогда я был неизвестный молодой артист - слава богу, что эта роль мне досталась, она мне во многом помогла... В смысле известности, популярности и профессии.

- А сейчас вы бы согласились на подобный проект?

Нет. Здоровье, извините, уже не то. Это не кокетство. Такие «забеги» оставляют неизгладимый след в смысле потери каких-то жизненных ресурсов. Это выхолащивание себя изнутри в физическом и творческом смысле. Мы рвали жилы по полной. Мы снимали по 18 часов в сутки, пять серий в неделю, это были просто нереальные хронометражи. Учитывая, что в то же время я играл в «Детях Арбата», которым отдавал всю свою душу, и тут же «Звездочет» снимался... У меня год не было выходных. Но в то время я понимал, что все, на что утвердили, надо брать и бежать. И никому не отдавать, и не разбрасываться такими ролями.

- Но от некоторых в ролей в сериалах вы все же отказываетесь?

- Времени, да и желания, если честно, нет. Все равно приходит осознание того, что, сколько бы души ты ни вложил в «мыльные» произведения, они очень недолговечны. Я говорю не про славу, а про долговечность картины, самого продукта. Ну, в сорока странах прошла «Бедная Настя» с огромным успехом... Но прошло пять лет, и говорить о том, что эта работа осталась в сердцах людей, как «Война и мир» Бондарчука, по меньшей мере глупо... Когда она появилась, конечно, долбанула по сознанию зрителей. Тогда это было что-то новенькое... Это может показаться перебором с моей стороны, но какую-то теплоту «Бедная Настя» людям дала. Сегодняшнее телевидение стало более циничным, прагматичным.

- Ваша жена тоже артистка. Дух соперничества между вами присутствует?

- Мы не играем в догонялки друг с другом, потому что вместе прошли через многие испытания. Наш роман начался еще в Щукинском училище, потом через год продолжился в театре им. Гоголя, где мы оба играли и жили на нищенскую зарплату. Пельмени и пачка майонеза - это был наш обычный ужин на протяжении пяти лет проживания в коммунальной квартире. Но это время я вспоминаю с большой любовью. Очень романтично было...

- Давно на метро не ездите? 

- Машина у меня появилась лет восемь назад. Как сел в свою первую 12-летнюю «четверку», в метро стараюсь не спускаться. Я всегда хотел водить. Вам любой автомобилист скажет: если вы думаете, что на метро быстрее, значит, вы не автомобилист. Потому что машина - это определенный уровень комфорта, свободы и дистанции между тобой и окружающим миром. Да, ты будешь стоять полтора часа в пробке, но при этом тебе на шею никто не сядет и на ноги сумку не поставит.

- Если поклонники просят сфотографироваться с вами, соглашаетесь?

- Нет.

- Как индейцы - боитесь, что заберут вашу душу?

- Заберут или не заберут - не знаю, но наплевать в нее могут. Когда меня просят «сфотаться на телефон», я всегда предлагаю вместо этого что-нибудь написать на память. И в 90 случаях из 100 люди отказываются. Им не нужно мое внимание, им нужно, чтобы это фото висело в их телефоне, чтобы показать его кому-нибудь. Это вещь понятная, но неприятная для меня.

- Для вас принципиально, кто оплачивает счет - мужчина или женщина?

- Американская манера меня раздражает. Мне кажется, если твоя собеседница выпила чашку кофе, почему бы не заплатить за нее? Нет ничего страшного, моему карману это удара не нанесет, а ей приятно. Бывает так, что я встречусь с каким-нибудь продюсером-женщиной и она скажет: «Я за тебя заплачу, потому что сейчас деловая встреча. Мы артист и продюсер, а не мужчина и женщина». Тоже подход, и своя правда здесь есть. Бывает и так. Прикольно

Ирина Полежаева