Я надеюсь, что иду вперед

Съемки сериала «Бедная Настя» происходят ежедневно и практически круглосуточно.

Пока мы ждали приезда Даниила на студию, на «актерской половине» кипела жизнь. «Какой сегодня день недели?!» - риторически вопрошал кто-то. «За кем пора ехать?» — вбегал запыхавшийся шофер. «Чья сцена снимается?» - теребила администратора девушка в расписном сарафане и с ворохом испещренных текстом бумаг...

И тут вошел он. (А мы с ним старые знакомые! В одной школе учились.)

— Даниил, что тебе позволяет выдержать такой интенсивный ритм съемок в сериале?

— Когда понимаешь, что возможности отдохнуть нет, то относишься к этому как к некоему состоянию войн: организм мобилизуется настолько, насколько возможно.

— Но «война» когда-то закончится, и что тогда?

— Тогда, наверно, будет какой-то «супер»! Будет - я надеюсь на это! - полноценный отдых,  который  поможет восстановить силы.

—  Полноценный отдых для тебя — это..

—  Бросить все и уехать - куда-нибудь на море. Взять с собой книжки, почитать... И не гадать, не думать по поводу новых ролей.

—  А сейчас что успеваешь читать?

—  Тексты, тексты... Одни сплошные тексты.

—  Как удается столько текста быстро заучивать наизусть?

—  Я за эти шесть месяцев претерпел уже разные стадии и способы заучивания. Бывает, тексты попадают к тебе за несколько дней, a бывает, буквально, с пылу с жару... Это, конечно плохо, но зато учит внутренне собираться в любых ситуациях, в любой обстановке.

—   Похоже, съемки в сериалах — что-то вроде марш-бросков? Это потому что думаешь о театре, о кино или о море?.. Что ты видишь за этим?

—  Я на эту тему стараюсь не думать и прекрасно отдаю себе отчет в том,что за этим может вообще ничего не последовать. И моя большая занятостьв данный момент может обернуться для меня большим количеством свободного времени потом... Всякое бывает в жизни актера - не бывает только, чтоб его жизнь была расписана на десять лет вперед! Закончится один период жизни - начнется другой; тогда и можно будет решать, что дальше: работа в другом сериале, приглашение на какую-то другую роль в театре...

— В Театре Гоголя сейчас идет спектакль по роману Белого с твоим участием.

— «Петербург» идет раз в месяц, и до тех пор, пока мне будет дана такая возможность, я буду играть - как, впрочем, и «Платонова» в театре ГИТИСа. Для меня эти спектакли неточно называть «отдушиной». Это как... когда домой возвращаешься...

— Есть ли у тебя ориентиры в профессии?

— Кумиров нет, а людей, на которых смотришь с огромным удовольствием много. Начиная с партнеров в той же самой «Бедной Насте»: это и Ольга Михайловна Остроумова, и Александр Георгиевич Филиппенко. Они, конечно, работают фантастически! Из западных, конечно же, Николсон, а из молодых — Эдвард Нортон.

—  Ты азартен? Когда-нибудь серьезно играл в казино?..

—  Я там снимался пару раз, но сам никогда не играл. Я к этому очень осторожно отношусь — боюсь «заразиться». Я понимаю, что я человек зависимый от каких-то вещей. Например, курю и не могу остановиться, так к чему испытывать судьбу и провоцировать свой организм на какие-то новые привыкания?!

—  Есть еще какие-нибудь «зависимости»?

—  Есть приятная зависимость от любимой супруги, но этой зависимостью я нисколько не отягощен!

—  Вы вместе когда-нибудь играли в одном спектакле?

—  Когда-то вместе с Машей играли в Щукинском училище - на одном курсе. А сейчас играем «Платонова», и я этому очень рад.

—  Легко вместе работать?

—  Не сказал бы, что легко. Нужно в себе найти такой «тумблер» для переключения с обычного общения на сценическое партнерство.

 —  А что тебе кажется главным в работе - процесс или  результат?

—  Результат, конечно! Результативность заложена в основе актерскойпрофессии, в ее сути: ты должен выйти на сцену или войти в кадр так, чтобы это понравилось людям, а не только самому тебе.

— То есть, результат ты измеряешь не своими ощущениями, а реакцией других?

— Бывает так, что один я знаю, что я сделал хорошо. И тогда мне никого слушать уже не нужно, если я понял, что попал в десятку. Но иногда я не понимаю, попал ли я в десятку или в «молоко», и для этого мне нужна помощь. Мне интересно и важно мнение разных людей — режиссера, партнеров, гримеров... Тех людей, с которыми хороший контакт и совпадает система координат.

—  Ты сильно изменился внутренне с тех пор, как выступал на школьных подмостках?

— Я надеюсь, что я иду вперед! А иначе для чего все это?!

— Ты законопослушный автомобилист?

— Принципиально на красный свет я не езжу, но бывает всякое, как у всех. По настроению: могу тащиться, как телега с хромой кобылой, а иногда могу и...

— Ты сам занимаешься своим сайтом в интернете или только руководишь?

— Нет времени этим руководить. А занимается этим замечательный человек — Юля Фомина, которая делает это по собственному желанию, за что я ей бесконечно благодарен!

— Значит, это дело рук твоих поклонниц?

— Я к этому слову отношусь осторожно. Оно какое-то непонятное, точно так же, как и слово «фанаты». Какое-то... неодушевленное.

— Тогда придумай другое слово!

— Просто люди, которым почему-то интересно то, что я делаю на сцене и в кадре. Для меня это по-прежнему является абсолютной загадкой, и я каждый раз не устаю напоминать себе о том, что это настолько же хорошо, насколько и удивительно.

— Работа на телевидении, сайт в интернете... Ты накоротке с прогрессом?

— Меня он не пугает. Но я отдаю себе отчет в том, что техногенное развитие общества увеличивает расстояние между людьми. Чем больше  людей связывают разнообразнейшие коммуникации — тем внутренняя  человеческая обособленность становится все больше и больше. Эта серьезная психологическая проблема стоит перед каждым современным человеком, и от нее никуда не уйти.

— Не бывает ли у тебя такого, что начинаешь отождествлять себя с каким-нибудь своим персонажем?

— Это момент постоянной зрительской ошибки, связанной с отождествлением персонажа и актера, исполняющего эту роль. А если так случается у самого актера, то это беда!

— Ты работаешь над образами по системе Станиславского?

— Я убежден, что внутренняя технология актера – вещь, на самом деле, очень индивидуальная. Никакая система Станиславского, Гротовского, Арто, никакие разнообразные школы переживаний, представлений и т.п. не могут являться здесь аксиомой. А некие общие «математические» законы, выведенные нашими мэтрами, либо помогают, либо — мешают! Актеру не стоит, вместо того, чтобы пробовать найти какой-то свой ключ к роли, свой подход к образу, стучаться все время в одну и ту же закрытую дверь, когда способов войти в роль очень много. Соответственно, задача каждого актера — найти свой собственный способ существования в материале. Это — вещь неповторимая, неосязаемая, ее невозможно рассказать, объяснить...

— С кем из режиссеров тебе хотелось бы работать?

— Что касается театра, то это, безусловно, Сергей Анатольевич Голомазов, режиссуру которого я люблю и творчество которого мне интересно. А если говорить про режиссеров, с которыми я уже успел поработать в кино, то это — Андрей Андреевич Эшпай. Я благодарю Бога за то, что случай свел меня с этим мастером на съемках фильма «Дети Арбата», потому что такой любви режиссера к актеру на съемочной площадке я не видел никогда и сомневаюсь, что возможно нечто большее. Он - человек удивительной доброты и очень большого таланта.

— А себя в качестве режиссера никогда не представлял?

— Пока нет, дальше будет видно.

— Что тебя вдохновляет?

— Наверное, желание сделать жизнь близких мне, дорогих и любимых людей максимально… как бы это сказать?..

— … максимально счастливой?

— Да, наверное, так.

Журнал "Кросс-звезда" №5 от 23/04/2004