Актёр становится равен какому-то зазывале на Черкизовском рынке

- Не любите вы, Даниил, пускать чужих в свой личный мир. Хотя у звёзд сейчас модно на всю страну рассказывать о том, как её били, как он изменял, как они делили детей и квартиры…

- Я считаю, что эта псевдодоступность, когда с помощью СМИ можно залезть в карман к ближнему своему и посмотреть, что там лежит, обесценивает актёрскую профессию. Потому что, когда все могут всё, когда не нужно всю жизнь учиться, чтобы овладеть искусством кататься на коньках или ходить по канату, когда кажется, что за 15 минут телеэфира ты можешь прославиться на весь мир (а это так и есть!), актёр становится равен какому-то зазывале на Черкизовском рынке.

- Так, может, профессию поменять, если она на глазах обесценивается? Вы молоды, образованны…

- Возможно, я произвожу такое впечатление благодаря моей работе. У каждого из нас в этой жизни своя маска. Но… Я просто больше ничего не люблю, кроме своей профессии. И не хотел бы заниматься ничем другим. Потому что профессия является прекрасным средством для познания самого себя. Чем глубже ты закапываешься в этом познании, тем больше у тебя шансов встретить Бога. Впрочем, это я зря сказал. Бумага иронию не передаст.

- А отношение к жизни как-то меняется после сыгранных ролей?

- Конечно же, роли меняют людей. Это же не униформа, которую надел в подсобке, отработал 8 часов, разделся, на гвоздик повесил, вышел  - и забыл. Персонаж - это костюмчик, который может увести тебя как в хорошую, так и в дурную сторону. Поэтому прежде чем взяться за роль  в спектакле или картине, я должен очень чётко понимать, для чего я это делаю, что хочу сказать зрителю. Особенно если играю отрицательную роль. Именно поэтому про меня часто говорят, что я докапываюсь до режиссёров, мучаю их ненужными вопросами. Мне эти вопросы необходимы, чтобы расставить перед собой какие-то флажки, метки.

- И ради чего вы играли в театре всех тех малоприятных, скажем так, персонажей? Дориан Грей, Калигула…

- Я играл эти роли пять лет назад. Но время идёт, мы развиваемся, понимая что-то новое в своей профессии. И теперь я персонажей выбираю более осторожно. Калигулу я сейчас точно бы не стал играть - пьеса Камю очень деструктивна. А Дориан Грей - другой вопрос. В нём есть история трагического падения человека. И этим роман Оскара Уайльда перекликается с русской классической литературой.

Как перевоспитать зрителя
- Вашим предшественникам, сыгравшим сотрудников НКВД, - Евгению Жарикову в «Рождённой революцией» или Владимиру Конкину в «Месте встречи изменить нельзя» - было гораздо легче: их персонажей зритель априори воспринимал как героев. Сейчас и время, и наше отношение к тем, кто сражался на стороне победившего пролетариата, изменились.

- С Исаевым как раз ситуация обратная. Благодаря Тихонову Штирлиц-Исаев за эти годы приобрёл черты святого. И о том, что Максим Максимович хороший, знают все, даже не читая Семёнова и не смотря кино. А Сергей Урсуляк не снимал фильм про хороших и плохих, про «красных» и «белых». Он рассказал про людей, которых время разломило пополам. Где, по какую сторону они оказались в результате - другой вопрос. Но родина-то одна! А цветов в мире много. Именно поэтому наша картина в каких-то фрагментах цветная, а в каких-то - чёрно-белая. Именно поэтому там нет однозначных ответов на эти простые вопросы. Потому что их в принципе не может быть.

- Максим Исаев и вы по возрасту примерно равны.

- Ему лет 25. Мне побольше.

- Если сравнить то, революционное, поколение и нынешних ваших ровесников, кто окажется более мудрым, а кто  более инфантильным?

- Мне сложно судить моих ровесников 20-х годов ХХ века. Но - да, тогда люди выглядели старше своих лет и жили меньше. И всё же кажется,  что наши времена чем-то похожи. Нас каждое столетие колбасит примерно одинаково. Просто этот забор, который очередное поколение воздвигает, каждый раз выкрашивается разными красками. А империя… Её как ломало, так и ломает. И вопрос, чью сторону принять, для каждого из нас остаётся вечно актуальным. Разве что способов стать добровольным лузером, отойти в сторону от этой драки появилось чуть больше.

- Такие роли, как Исаев, на актёрскую долю выпадают нечасто. Ваша позиция какая: сидеть и ждать, когда предложат что-то стоящее, или сниматься в том, что есть?

- Сейчас меня предложениями не заваливают - врать не буду. Поэтому я занимаюсь театром - репетирую спектакль за спектаклем. Режиссёр Александр Марин, к примеру, перенёс на сцену роман «Почтальон всегда звонит дважды» (вы помните одноимённый фильм, главную роль там играл Джек Николсон). Это очень серьёзный разговор со зрителем. Никаких «сю-сю» мы с ним там не разводим. С Олесей Железняк играю в комедийном спектакле «Вокзал на троих». А в Театре на Малой Бронной сейчас репетируется «Варшавская мелодия». Пьеса тоже непростая.

- А зритель-то к серьёзному разговору готов?

- Если он пришёл в театр, заплатив за билет, ему уже деваться некуда - он кнопку на другую программу не может переключить. А если говорить про кино- и телеработы, то тут уж наше телевидение постаралось: телезритель, простите за грубое слово, теперь «хавает» только «одноклеточные» вещи. И перевоспитать его практически невозможно. Хотя, если мы, актёры, ставшие узнаваемыми благодаря телефильмам, сможем взять зрителя за шкирку, притащить в театр и здесь своим спектаклем заставить его задуматься о чём-то серьёзном, я буду только рад.