Даниил Страхов в программе «Кино в деталях»

Бондарчук. Привет. Я Федор Бондарчук. Я смотрю канал СТС и веду «Кино в деталях»/ Всех с Новым годом. Мы снова вместе А у меня в гостях актер Даниил Страхов.

Текст за кадром: Даниил Страхов. Актер. Тридцать лет. Родился в Москве. Женат на актрисе Марии Леоновой. В школьные годы увлекался математикой, а поступать решил на юридический. Но заболел театром. Во время учебы в Щукинском театральном училище подрабатывал официантом. Подумывал бросить учебу – давалось тяжело. Однако дебютировал в картине «Карьера Артура Уи» и убедился в правильности выбора. Правда, долгое время снимался только в рекламе и клипах. Знаменитым его сделали сериалы: «Бедная Настя», «Талисман любви», «Звездочет», «Дети Арбата». В прошлом году сыграл роли в большом кино – «Жаркий ноябрь» и «Перегон». Увлекся фотографией. Участвовал в нескольких антрепризах и закончил съемки в фильме «Следопыты». «Актеру нужно думать о том, как он сможет продавать себя через пять лет, - говорит Даниил.-Но это бессмысленно, потому что судьба – это фортуна, которая завтра может повернуться к актеру задницей. Где я вижу себя в будущем? Я покрываюсь холодной испариной, потому что нигде.»

- Даниил, мы виделись свами в последний раз на «Кинотавре», обсуждали «Перегон». Я знаю, что вы сейчас в съемочном периоде картины Андрея Малюкова, которая называется «Черные следопыты».

- Уже не «Черные», уже просто «Следопыты».

- Она сложнопостановочная, там взрывы летают, американца там по-моему, что-то делают…

-Там каскадеры канадцы…

- …на лонжах летают. Я готовился к интервью и прочитал, поправьте меня, если я не прав, что вы сами делаете трюки.

- А у меня там особых трюков-то и не было, а если бы и были, то я сам их, наверное, сейчас уже не далал.

- Конечно

- Мне кажется, что все это – петушиные бои. Каждый человек должен заниматься своим делом.

- Да. Если бы мы вместе работали, я бы вам просто запретил как режиссер делать.

- А я бы уже и не полез никуда, на самом деле. Вот сейчас все рассуждают про то, что нужно современной молодежи. Какое кино ей нужно, на что они должны пойти и что им необходимо для их в кавычках или не в кавычках воспитания. Куда нам их всех вести, этих ребят.

- Или просто хотя бы как попасть в аудиторию.

- Или хотя бы, чем их заинтересовать, чтобы это не было назидательно, а было таким образом, чтобы люди восприняли.

- Чтобы уикэнд прошел, и они сказали, блин, иди и смотри кино.

- Скажем так, и с этой точки зрения, разумеется, тоже.Мне кажется, что это кино по своей структуре, когда я прочитал сценарий, попадает именно в ту самую болевую точку, ибо сюжетно, фабульно история про то, как четыре современных циничных пацана попадают в сорок второй год. То есть изначально они являются «черными археологами», чего-то там тыр-пыр, бабах, может быть об этом нельзя говорить, не знаю…

- …Можно….

- Да?.. И что с ними там на протяжении всей картины происходит, трансформация души не просто посредством какого-то назидания, что вот это черное, это белое, это Сталин, это Гитлер. Они попадают на передовую, с которой как, разумеется, любой нормальный современный пацан все они четверо хотят слинять, разумеется, чтобы остаться в живых. И что в результате с ними происходит на протяжении всего фильма.

- Это художественный фильм?

- Это художественный фильм, который разрежут на четыре части…

- Жутко интересно, я уже иду, я про попадание в аудиторию - я уже на крючке.

- А я как раз не циничный молодой человек, который попадает туда, я уже староват для этого, а я как раз из того сорок второго года, персонаж, который является одной из граней той действительности, которую они видят современными глазами

- Забегая вперед, а они обратно в наше время приходят?

- Наверное, нельзя говорить.

- На съемках «Следопытов» побывала наш корреспондент Анна Сергиенко. Говорит, там все по-настоящему взрывается и грохочет. А приключений на площадке больше, чем в самом фильме, а актеры не циники, а приятные во всех отношениях люди. Сюжет о съемках.. Отрывки из фильма.
 
Даниил (дает интервью корреспонденту перед камерой).

- Наелся, напился этой пылью, грязью и отлично себя чувствую, потому что через пыль, грязь, взрывы, через эту грязь, пот ты заставляешь свой организм работать на полную катушку. Ты уже не играешь, твой организм играет за тебя.

- Даниил, что за последнее время в вашей жизни произошло.

- Да по большому счету ничего. Ничего такого глобального, что может быть, должно было бы мною ожидаться,

- А вы ожидали?

- Я несколько уже поостыл от подобных ожиданий и перестал себя каким-то образом настраивать на светлое будущее, ибо был уже такой опыт, был такой период, когда снимались «Дети Арбата», кстати говоря, параллельно с «Бедной Настей», я не то что лелеял мысль о том, что сейчас это выйдет и что-то щелкнет. Я психологически был уверен, что вот сейчас они выйдут, и этот стереотип, который неизбежно должен был сложиться: Страхов выстрелил, но как сериальный артист… И страх остаться в этих рамках, он безусловно присутствовал, но ничего не произошло.

- Вот интересно, присутствует страх остаться в рамках телевизионного сериала?

- И да, и нет.

- А вы готовы быть просто сериальным артистом?

- Я готов следовать велениям судьбы, извиняюсь за пафос.

- Отлично, я понимаю.

- Потому что сидеть, воротить нос, говорить нет, нет, я снимаюсь только в кино, но при этом, допустим, сниматься только в плохом кино, потому что хорошего не предлагают, или сняться в качественном вертикальном сериале, что я сейчас делаю, снимаясь опять-таки в компании «Амедиа», которая выходит на новую линейку теле-радиовещания.

- Расскажите все, все очень интересно.

- Это любопытная история, связанная с тем, что «Амедиа» решила запустить…

- Как называется?

- Называется «Судебная колонка». Это вертикальный сериал, то есть каждая серия…

- Я немножко не понимаю, что это такое, если вы расскажете мне и нашим зрителям, то это все будет жутко интересно.

- Вертикальный сериал, это предположим, много-много серий, двадцать, тридцать, но каждая серия - это отдельная история. Главный герой переходит из серию в серию.Ну как «Каменская», по тому же принципу.

- То есть у него есть начало, есть середина и финал.

- Совершенно верно. И каждый раз этот финал связан с определенной историей, с определенными судьбами, с определенными персонажами. Это сложно, да, но «Судебная колонка» снимается как кино – две-четыре минуты в день, с рельсами…

- А что такое вообще судебная колонка?

- Девушка, журналистка, «золотая молодежь», по сути дела, решает уйти из светской хроники, из гламурных дел в криминальную журналистику, а я , ее жених…как старший следователь прокуратуры и по воле случая ее жених ей в этом помогаю.

- А социально вы какой класс?

- А социально я, разумеется, средний класс, то есть на ступень, на две ниже ее. И получается любопытная драматургическая история и любовная, и классовая, когда сначала она выше, чем я, но решает уйти туда, откуда собственно я вышел, вырвался, и эта борьба со злом уровне элементарной помощи людям., на уровне работы, которая не просто для того, чтобы элементарно заработать деньги, а для того, чтобы что-то в этом мире изменить.

- Она красивая или там тоже история Золушки есть?

- Она красивая. Там задача в том, чтобы ее персонаж…

- А у вас какой персонаж?

- Я такой…знаете, мы придумали с режиссером Артемом Антоновым образ не просто такого умного, успешного следователя, бывшего работника Интерпола, ушедшего в прокуратуру, при всем при этом мы с ним придумали, что он такой немножечко тюфяк. Не то чтобы совсем недотепа, но она все время знает, на какие точки нажать для того, чтобы он сказал ей «да». Когда Артем Антонов, режиссер «Судебной колонки» предложил мне эту историю, он меня на пробах мучил и сказал: «Даниил, вот что ты играешь?» Я говорю: «Что написано, то и играю.» Он: «А что ты хочешь? Дань, то, что у тебя есть, это все видят, это у тебя уже есть. Сыграй вот какого-то тюфяка. Ну вот он…какой-то… под ней, понимаешь? Он не настолько уверенный в себе человек, каким самому себе хочет казаться. И когда он: «Следователь прокуратуры Никитин!» (делает жест, словно показывает удостоверение) корочку там …Джеймс Бонд…

- Но он не Джеймс Бонд…

- Он не Джеймс Бонд, но когда он вот так делает (жест, словно показывает удостоверение), то он вроде бы откуда-то оттуда, из этой породы людей.

- А костюмчик-то вам разрешили сделать под себя?

- Элементы. Но на самом деле это пошло не от меня, а от режиссера. Потому что я по своей какой-то накатке думаю, дай возьму какой-то портфельчик, аккуратненький такой портфельчик с маленькой ручкой, который удобно было носить. На съемке там такой вот портфель (показывает руками размер), вот так вот на плечо и почапал в метро. Я говорю, что это такое, это неудобно, выходишь из машины, нужно вешать все это на плечо, это неудобно. Те, кто ездит в машине, они не носят портфели на ремне. Артем говорит: «Вот не носят, а мне надо, чтобы ты носил. Вот эта глянцевидность: пошел успешный молодой человек из офиса - мне это не нужно».

- Ну это в принципе правильное направление. .

- Я понял, что мне не надо быть режиссером по крайней мере на этом этапе, потому что я не понимаю элементарных вещей, даже про ту работу, которую мне нужно сделать самостоятельно как артисту.

- Я в принципе не знал про принципы работы «Амедии», но там например шесть часов утра плюс минус пятнадцать минут. И давай  тебе семь страниц текста.Я говорю: «Слушайте, а как же вы запоминаете? А рабочая неделя какая?» Они говорят: «Шестидневная». «А едите вы где?» Они говорят: «Там».

- Это сейчас. Раньше все было намного хуже. Раньше она была семидневная, если не восьмидневная, и сценарий ты зачастую получал прямо на площадке. И часто ты не ел и это не шесть утра, а в пять утра ты освобождался, а в семь приезжал, было много разных страстей по этому поводу, я не буду рассказывать. То, что у них сейчас шестидневная рабочая смена – это здорово, хорошо уже.

- Я к чему – вы железобетонно подготовленный артист?

- Н-нет. Кинопрофессия и сериальная профессия – это две разные вещи. Это абсолютно две разные органики, два разных отношения к тексту, к заполнению кадра самим собой актерски, совершенно разный мандраж. Это совершенно разная привычка, опять-таки актерская привычка, актерский тренинг.

- Я с племянником со своим Костей Крюковым разговаривал, его тоже занесло так сказать в телевизионное пространство. Он говорит: « Я не знаю, как сложится моя жизнь, но мне это дает неоценимый опыт . И многие артисты говорят другое, что ты приезжаешь, например, после темпо-ритма телевизионного продакшена, ты приезжаешь потом на кинематографическую площадку и ничего не понимаешь вообще…

- ..почему так все медленно.

- Вообще не понимаешь ничего, что происходит. И это немножко иногда кого-то бесит.

- Да-да. По разному бывает это состояние нетерпения, потому что…Допустим после съемок в «Насте» меня занесло в Киев. И там снималась четырехсерийная картина. То, как они работали…дело не в том, я не хочу никого обидеть, они хорошие ребята, но та неспешность с одной стороны вроде бы как здорово, я думаю, Господи, слава Богу, можно расслабиться, но как только я понял, чем неспешно они занимаются и что в результате ничего не готово, и в результате кадр не продуман, и в результате я не могу добиться от режиссера элементарных ответов на свои вопросы предположим, да, я старался уже себя не лелеять особыми надеждами на то, что я кому-то что-то докажу, потому в первую очередь я старался доказать себе.

- Первые дни фантастические, первое это было что - «Бедная Настя»?

- Нет, не первая, но на самом деле то, что касается каких-то главных и таких запоминающихся ролей.

- Нереально просто, когда вся страна: «Ты что? Где?» - «Не спрашивайте, я у телевизора», что произошло?

- Конечно же, когда меня после этого в течение года спрашивали журналисты: «Даниил, как у вас с головой?»

- Ну я не люблю вопросы эти…

- Но в принципе медные трубы – это достаточно серьезное испытание, которое…

- Страшное?

- Оно страшно тем, что когда ты через эти медные трубы проходишь, и говоришь себе и другим, что нет- нет, все в порядке, на самом деле ты не отдаешь себе отчет в том, насколько ты увлечен самим собой, своим успехом и своей уверенностью в том, что так должно, так нужно и так будет всегда. И ты перестаешь замечать людей вокруг себя. Проходя через эти трубы, ты уже не понимаешь, что ты в этих трубах ничего не видишь кроме какого-то иллюзорного света в конце тоннеля, к которому ты якобы стремишься – вот сейчас все будет. И, к сожалению, людей часто мироздание на этом пути не останавливает, оно не говорит им «стоп», оно не окунает их лицом в какие-то обстоятельства, оно позволяет им жить дальше в этой уверенности.