Даниил Страхов. Критичный взгляд на самого себя.

Он сам признает, что стал невероятно популярен после выхода сериала «Бедная Настя». Но Даниил Страхов уверен, что век «сериальной» славы короток, и иллюзиями на этот счет себя не тешит. Поэтому, если предлагают сразу несколько ролей в разных, но интересных проектах, как правило, соглашается.

MINI: В марте премьера фильма «Блаженная». У вас одна из главных ролей. О чем эта картина?

Даниил Страхов: Это фильм о девочке не от мира сего, которая попадает в Москву. И ничем не защищенная детская душа сталкивается с таким непростым городом, как наша столица. Был такой любопытный сценарий, который меня зацепил. Хотя мы очень сложно снимали... Режиссер Сережа Струсовский как дебютант зачастую не понимал, чего хочет, и уж тем более не мог нам объяснить. Поэтому сам мучился и нас с Кариной Разумовской мучил страшно. Но в результате получилось что-то очень любопытное. Кино, совсем не похожее на то, что сейчас обычно снимают. Не такие скороспелые пирожки, которые уже научились делать и даже зарабатывают на этом какие-то небольшие дивиденды. «Блаженная» - из другой когорты. После «Острова» стало понятно, что зрителям нужны и такие картины. Ведь далеко не всем интересны фильмы с юмором ниже пояса.

MINI: Фильм о девочке, приехавшей в Москву... Не слишком ли избитая тема?

ДС: Вы знаете, если я не ошибаюсь, в драматургии есть всего 32 сюжета. Все остальное после Шекспира и древнегреческих трагедий является теми или иными перепевами старых и добрых историй. Так что на эту тему вообще спорить бессмысленно. Найти новый сюжет в наше время - идея фикс, за этим по-прежнему гоняется Голливуд. Но в погоне за новыми сюжетами теряет главное - смысл и содержание картины.

MINI: На одной из онлайн-конференций вы сказали весьма смелую вещь: «Сейчас режиссерами работают все, кто только может кричать команду «Мотор!». Вы действительно так считаете?

ДС: Я на самом деле так думаю. Понимаете, насколько я знаю, сейчас по статистике в стране дефицит режиссеров приблизительно 800-1000 человек. Вы представляете: 1000 фильмов и сериалов, в данный момент находящихся в стадии производства, нуждаются в своем режиссере, а его не могут найти. Не хватает профессионалов в этой специальности, и нишу заполняют люди, которые приходят из смежных профессий. Естественно, это может быть как удачная рокировка, так и некий компромисс. Я не знаю, сколько режиссеров выпускает за год ВГИК. Пусть 30 человек... Но режиссер -профессия штучная. Этому научить нельзя. Что такое режиссер на площадке? Я ни разу не встречал двух похожих способов работы. У каждого из них собственное представление о профессии, о том, каким образом они должны донести до артиста, до оператора, до всей группы свою мысль.

MINI: Еще перед началом съемок вы знаете актерский состав, и он не нравится. Пойдете сниматься?

ДС: Соглашусь я на роль или нет, зависит от огромного количества факторов. От партнеров, режиссера, сценариста в конце концов. Может получиться так, как, допустим, у Балабанова. Сценарий «Груза 200» занимал две страницы. Это была идея. Все остальное возникало на площадке. И эта идея отпугнула одного, второго, третьего артиста. А кого-то, наоборот, привлекла. Кому-то она показалась интересной, например, Алексею Серебрякову. Тут каждый делает собственный выбор. Вот сценарий фильма «Мика и Альфред» привлек меня своей задачей: сыграть сразу две роли в одной картине, да к тому же еще и с возрастными изменениями. А когда я познакомился с гримерами картины, решил окончательно: надо работать.

MINI: To есть теперь вы знаете, как будете выглядеть в 40 лет?

ДС: Я не уверен. Там были определенные задачи: нужно было перекинуть мостик -не только драматический и драматургический, но и визуальный - между мной и Майклом Йорком, игравшим постаревшего Мику. А это, как вы понимаете, задача не из простых. Посмотрим, что получится... .

MINI: Каково это - играть с зарубежным партнером?

ДС: В данном случае Майклу было тяжелее всех. Прилетел в страну с другой языковой культурой, ведь русского он, разумеется, не знает. Но Майкл - настоящий голливудский профессионал. Он учил текст на русском, как на тарабарском. Согласитесь, это непросто. Я всячески помогал ему и старался всегда быть рядом.

MINI: Но сами вы в иностранных фильмах сниматься не торопитесь. Говорят, вам предлагали роль российского императора в «Войне и мире», но вы отказались. Правда?

ДС: Эта история сильно раздута. Я не отказывался. Дело до проб даже не дошло, потому что они до последнего тянули и не могли определиться: какой же император им нужен? В результате его сыграл замечательный артист Игорь Костолевский. Вы видите разброс - Даня Страхов и Костолевский? У Толстого император молодой. Но они изменили историческую правду. А в тот момент, когда они еще сомневались, позвонили мне с предложением попробоваться: «А что вы делаете? Есть нам о чем разговаривать или нет?» Я сказал, что время уже ушло. Я к тому моменту постригся почти налысо для картины «Следопыты» Андрея Малюкова. И для того чтобы сниматься в роли императора, нужно было делать парик. Как минимум. На это требуется время, а у них его уже не было. Соответственно, роль прошла мимо меня, можно сказать, из-за парика.

MINI: Тем не менее на этом ваши отношения с «Войной и миром» не закончились...

ДС: Да, я озвучивал Андрея Болконского, и это было интересно. Раньше я никогда не озвучивал другого артиста, тем более говорящего по-английски. К тому же произносить приходилось испорченный ими такой замечательный русский текст. Так что признаюсь: все знаменитые монологи Андрея Болконского я просто взял и переписал слово в слово из фильма Бондарчука-старшего. Мы проверяли, они соответствуют оригинальному тексту Толстого.

MINI: Даниил, вы о многих вещах говорите очень смело, без обиняков. Интересно, вы всегда такой прямолинейный?

ДС: Это воспитание. Я учился в школе, которая прививала дух свободы. Школа была замечательная. Например, в начале девяностых у нас практиковалось такое безобразие, как выбор предметов. Я мог учить математику и не учить химию. Так я и поступил. А спустя какое-то время еще и от физики отказался. Потому что вообще не понимал эти предметы, в то время как математику продолжал упорно изучать. Так вот, называлась она школа самоопределения. Привычка резать правду-матку входила в курс обучения, что, безусловно, повлияло на характер, выработало отсутствие страха перед чужим авторитетом, перед старшими по званию. Это сыграло как в плюс, так и в минус. С одной стороны, дало возможность достаточно рано сказать себе: «Я есть и имею право думать так, как думаю!», а с другой стороны, довольно быстро начало вызывать у людей негативную реакцию. Кому понравится, что 17-летний ребенок, придя в театральный вуз, разговаривает со всеми совершенно на равных? Это раздражает окружающих и по большому счету во многом мне вредит.

MINI: Неужели никто не пытался сломать ваш дерзкий характер своим авторитетом?

ДС: Умный человек вообще ничего ломать не будет. Потому что ломать - не строить. Но попытки такие были. Я очень надеюсь, что не сломали. Первый критик всему, что делаю, и всему, что со мной происходит, -я сам. Я сам себя останавливаю, поскольку понимаю: не всем людям это нравится и не нужно показывать себя во всей красе. Ведь актерская профессия часто подразумевает, что человек должен уметь слушать, а не говорить. Говорить надо в кадре. Значит, свое собственное мнение и видение того, как это должно быть, можно заткнуть куда-то далеко и надолго. Артисту нужно и полезно слушать режиссера -нравится он тебе или нет. Потому что ты за него картину не снимешь. А вот эта нагловатая демократичная манера выпячивать свое «я» на первый план очень часто вредила мне в жизни. Это не гордыня. Хотя многие люди говорят про меня: «Сноб, гордец». Думаю, что такое впечатление у коллег я вызываю именно из-за этой черты характера. Но бороться с ней бессмысленно...

MINI: С вашей стороны были попытки бороться?

ДС: Я пробовал какое-то время назад стать проще, но ничего хорошего не получилось. Как говорится, душу повело куда-то в сторону. У меня появилось желание быть чуть снизу по отношению ко всем окружающим. Такая вот антигордыня. Что-то вдруг возникло в моих несчастных мозгах, и мне показалось, что я действительно гордец, каких свет не видывал, и надо выйти, что называется, к людям. А они очень быстро сели мне на шею, буквально моментально, и сидели, пока я их оттуда не снял... После всех этих метаморфоз мне стало понятно, что у каждого человека собственная дорога и не надо пытаться производить впечатление лучшее, чем ты есть. Все равно люди о тебе думают то, что думают.

MINI: Вот сейчас, во время фотосессии, вы сказали любопытную фразу: «Нервничать - это моя профессия». Что это значит?

ДС: Ну а как же? Если у артиста его психофизика неподвижна, как же он будет играть, как сопереживать своему персонажу и вызывать волнение у зрителей? Только с помощью внутреннего аппарата. С помощью своей психической природы.

MINI: Легко ли вы переходите на «ты»?

ДС: Если человек упорно обращается ко мне на «ты», и я буду говорить ему «ты». Что ж мне до конца дней своих к нему на «вы» обращаться? Воспитывать кого-либо - вещь неблагодарная. Если люди привыкли друг другу тыкать, они и дальше будут так делать. И бессмысленно их отучать. То, что мне это не нравится, мое личное дело. Я человек не тусовочный, поэтому все эти гламурные замашки ко мне отношения не имеют. 

MINI: На ваших сайтах многие поклонницы обращаются к вам буквально по-домашнему: Даня. Это не коробит?

ДС: Я привык. Мне все равно - лишь бы не в печку. Хоть горшком. Вот если ко мне обращаются всерьез - Даниил Александрович, меня это как-то даже удивляет. Я же совсем мальчик - 31 год. Какой Даниил Александрович? Но, с другой стороны, Данькой что ли меня теперь каждый встречный будет звать? Имя такое неудобное, не поймешь, как ко мне обратиться. Даниил - трудновыговариваемо. Но, как правило, все так и обращаются.

MINI: Вы пунктуальный человек или позволяете себе опаздывать?

ДС: Я стараюсь не опаздывать, но Москва - такой город, что никогда невозможно точно все рассчитать. Либо ты должен быть маньяком и приезжать за два часа до встречи каждый раз. Иногда опаздываю сам. Если другие опаздывают, я отношусь с пониманием, потому что Москва - одна большая пробка. Но если знаю, что человек всю жизнь ездит на метро и постоянно опаздывает на полтора часа, то и сам буду приезжать на полтора часа позже назначенного времени.

MINI: Сейчас многие актеры и звезды эстрады участвуют в телевизионных шоу: катаются на коньках, выступают в цирке... А вам поступали подобные предложения?

ДС: Войти в клетку со львом, слетать в космос в конце концов. Почему бы и нет? Если деньги платят. Но у меня, слава богу, пока есть возможность отказываться. Я не чувствую себя безработным, здесь мне очень повезло. Но я никого за подобное не осуждаю. Артисты словно лакмусовая бумажка отражают то время, в котором живут. Они ни в чем не виноваты. Однако сам я стараюсь держаться подальше от этого картофельного поля.

MINI: Или все дело в цене вопроса? Как думаете: можно вас купить?

ДС: Знаете, вот ни разу за всю жизнь так не случилось, чтобы меня просто убили ценой. Не было такого, и я не хочу подобных искушений. Рыцарем на белом коне быть очень легко и просто, пока тебя самого не спросили: «А если речь идет о семизначной сумме?» Как говорится, от сумы и тюрьмы не зарекайся. И я не зарекаюсь. К рекламе отношусь совершенно по-другому. Не вижу ничего позорного и зазорного в том, что известные люди рекламируют машины, часы, дорогую одежду. Тут ничего плохого нет. Это, на мой взгляд, быстрый и достойный способ заработать. Часть профессии. А вот участвовать в непонятной гонке, пытаться занять 1-е место... Зачем? Я не понимаю.

MINI: А от вредных привычек пытались избавиться? Если,конечно, они у вас есть?

ДС: Курить бросил - вроде как избавился, но тут тоже зарекаться нельзя. Курение - штука коварная. Сегодня ты бросил, а завтра... Но я уже восемь месяцев не курю, конечно, иногда хочется, что скрывать. Но пока еще держусь и, надо сказать, хорошо себя чувствую.