Очень страшная мужская сказка. «Портрет Дориана Грея»

Дебют Житинкина в качестве главрежа ознаменовался битковым аншлагом, настойчивыми требованиями лишнего билетика, вполне представительским составом гостей, не менее респектабельной выставкой автомобилей (вплоть до загадочного старинного сундукообразного«Роллс-ройса» перед парадным подъездом «Бронной»), живой музыкой в фойе и той приятной атмосферой светского мероприятия, которая вечно сопровождает житинкинские премьеры. К задаче номер один -сделать многострадальный театр успешным и кассовым, Андрей, как видите, подступился, закатав рукава. Цель вторая, а именно -выдержать при успешности и кассовости хороший художественный уровень, пока осталась нештурмованной: новый руководитель оглядел труднодоступную вершину и здраво рассудил, что туда пока не подняться. Времени нет.

Публика встречает «Портрет Дориана Грея» визгами и воплями, однако для Житинкина-режиссера его последняя работа -если и не шаг назад, то явное топтание на месте. Все это он и мы с ним заодно уже проходили: ощущение глубочайшего драматизма достигается беспрерывным криком, ритм спектаклю задает тревожная музыка, исполнители рвут страсти в клочья до такой степени, что несколько зрителей в первых рядах получили по лбу рассыпанными шахматными фигурами... Андрей Житинкин всегда готов сделать публике: а) красиво, б) душераздирающе (насчет лбов уговора не было).
Лорд Генри Уоттон (Олег Вавилов) то ерничает, то мурлычет, как постаревший, но по-прежнему довольный жизнью кот, говорит с французским прононсом, тянет многозначительные паузы, дарит реплики, как монеты, в меру жеманничает и носит неестественно прямую спину. На премьере, правда, Вавилов ухитрился в первой же сцене залить белые брюки брусничным морсом (выступавшим в роли красного вина) и до антракта щеголял с пятном. Штаны у аристократа явно единственные...

Антипод циничного лорда, светлое начало спектакля, художник Бэзил Холлуорд (Иван Шаболтас), напротив, существо застенчивое, сутулое, до смешного откровенное и трогательно ревнивое. Между лордом и художником ведется идеологическая борьба, а поле этой битвы -душа Дориана Грея. Именно душа, не тело, хотя Дориан (Даниил Страхов) действительно весьма заманчив. Сложен он, может быть, и не идеально (при узковатых плечах некоторый излишек в талии), но лицо чрезвычайно миловидное. Лепные черты обрамлены романтической волнистой шевелюрой, нежная смуглая кожа, лучистые глаза... Тем не менее, старшие товарищи ни за какие места юного красавца не хватают, а произносимые ими слова о любви можно трактовать чрезвычайно широко. Отдельные намеки на голубизну непременно опущены ироничной усмешкой. Например, Дориан легкими пальцами касается диафрагмы Бэзила, словно играет на флейте, и у того в руках вдруг несколько раз самопроизвольно раскрывается зонтик. Столь изящный намек на эрекцию, наверное, оценили бы даже в Галантном веке...

«Дориан Грей» -спектакль мужской. Страхов и Вавилов играют недурно, Шаболтас слабовато, но это уже тонкости. Зато малочисленные женщины, привлеченные Житинкиным, попросту ужасны. Недолгая возлюбленная Дориана, актриса Сибилла Вэйн по всем пунктам настолько не соответствует своей текстовой «рекламе», что приходится нацепить на нее юбку размером с носовой платок, -ноги в ажурных колготках более или менее компенсируют недостаток иных профессиональных качеств. Не понятно только, почему в столь кабарешном виде, с бантом на заде, Сибилла отправляется играть Джульетту.

Еще два персонажа женского пола -проститутка и герцогиня -появляются на сцене совсем уж краткосрочно. И обе опровергают остроумный афоризм лорда Генри: «В основном женщины делятся на две категории -не накрашенные и накрашенные». Дамы в спектакле Житинкина подразделяются на накрашенных и безбожно накрашенных. К последним Дикая кошка и герцогиня Монмаут относятся в равной мере. Если действительно «всякое преступление вульгарно, как и всякая вульгарность -преступление», то актрисам, занятым в «Дориане...», следовало бы до-о-олго сидеть. Без ролей.
Тем не менее, женщины, на мой взгляд, -не главная катастрофа «Портрета». Ужас номер один -это костюмы. Житинкин любит работать с Шаровым и, наверное, по старой дружбе многое ему прощает, однако на сей раз жуткая безвкусица бьет через край. Дориану, который покончит счеты с жизнью лишь в финале, почему-то сразу заказаны две пары белых тапочек. Его полупрозрачный домашний халат оторочен каким-то мексиканским тушканом. Гардеробчик несчастного Бэзила составляют: заляпанный красками белый костюм, дурацкая (опять-таки белая) летняя кепочка и гнусный совковый плащик цвета детской неожиданности. Лорд Генри, видимо, полагает красивым только то, что блестит; у герцогини из-под светлого платья выглядывает темное белье (в тон к ее же невыносимой роговой оправе); молодежь, как это свойственно Шарову, без лишних фантазий затянута в черную кожу; а стильные наручные часы Дориана окончательно спутывают время действия. Совершенно бессмысленно было указывать в программке, что события происходят в Лондоне в конце девятнадцатого столетия.
Сценография Шарова не лучше его костюмов: скучную безликую конструкцию оживляет лишь бочка с дождевой водой, куда периодически макают Дориана, чтобы он малость охолонулся.
«Портрет Дориана Грея» кажется Житинкину сегодня верхом актуальности, и, честно говоря, это странно, ибо герои Уайльда«мечтают о форме в дни, когда царствует мысль», а мы-то, по-моему, отчаялись встретиться с мыслью, пребывая в абсолютной кабале у разнообразных форм. Житинкин и сам мечется между лодкой и берегом, формой и смыслом, поочередно уступая сцену то одному, то другому. Заслуга его огромная заключается в том, что в сценической версии романа сохранены остроумные монологи и блестящие парадоксы, принадлежащие в основном устам лорда Генри.
Аляповатость сценических страстей прикрыта интеллектуальным совершенством текста, и зритель просто вынужден думать об услышанном -ниже этого уровня «коммерческий» режиссер Житинкин не опускается. Он, как правило, выбирает такие первоисточники, которые способны сами за себя постоять.

Сомнения по поводу актуальности «Дориана Грея» возникают еще и от того, что вещь эта явно написана человеком верующим, нравственным, моралистом до мозга костей. Даже не верится: неужели были времена, когда Оскара Уайльда преследовала совершенно противоположная репутация? Столько разговоров о душе, столько терзаний и мук, сегодня подпадающих под определение «какие нежности»... «Портрет Дориана Грея» по сравнению с нашей современной действительностью -наивная детская сказка. И если этой наивностью Житинкин надеется бередить сердца, флаг ему в руки.